Со смехом и чистой совестью

Пожалуй, режиссера Альберта Мкртчяна представлять читателю не имеет смысла. Его фильмы: «Фотография», «Памятник», «Лучшая половина жизни», «Танго нашего детства», «Крупный выигрыш», «Дыхание», «Веселый автобус» и другие – хорошо известны армянкому зрителю. «Загадка Альберта Мкртчяна заключается в том, что он не имеет никакой иной дороги за пределами себя, все его сказания хранятся внутри него, все его радости, переживания и страдания заключены в нем самом, в глубине его души, в его детстве и отрочестве...»- говорил о нем кинорежиссер Генрик Мальян.
- Можете ли вы сегодня, будучи уже известным режиссером вспомнить, что именно побудило вас к выбору столь сложной профессии? Впрочем, может быть, она была с самого начала заложена в ваших генах? 
- Есть режиссеры, которым очень легко ответить на этот вопрос. Я же немного затрудняюсь. Мои родители не имели творческих профессий. Они были беженцами. Покинув родной дом, потеряв семью, они очутились в ленинаканском сиротском приюте. Так что мои представления о нашем роде на этом заканчиваются. Остается только догадываться, что, наверняка, в нашем роду были творческие люди. Иначе откуда у Фрунзика Мкртчяна мог возникнуть столь огромный артистический талант? Иначе ,почему мы, оба брата, решили выбрать именно столь зыбкую стезю по жизни? С детского возраста я обожал рисовать. Некоторое время я учился в ленинаканской художественной школе им. Меркурова. Но самое главное, с детских лет я был вдохновленным поклонником величайшего таланта Фрунзика. Мы жили в центре города на третьем этаже. И Фрунзик ухитрился построить там подмостки, на которых он демонстрировал свои уникальные моноспектакли. Так что в творческую атмосферу артистической игры я с детства был погружен по самые уши. После 7-ого класса я переехал в Ереван и поступил в художественное училище. Однако все более ухудшающийся семейный бюджет вынудил меня бросить учебу и устроиться на ленинаканскую текстильную фабрику. Я стал совмещать работу с учебой в школе. После школы я сделал попытку поступить в политехнический институт на архитектурный факультет, но с первого же экзамена срезался. Тогда я решил поступить в художественно-театральный институт, на артистический факультет. Руководил нашим курсом талантливый педагог Вагарш Вагаршян. Выяснилось, что я неплохой актер. По окончании института я сыграл несколько ролей в кино. Вардан Аджемян пригласил меня играть в театре им. Сундукяна. Только в 1962 году я поехал в Москву и поступил во ВГИК на режиссерский факультет. Дорога к кинематографу оказалась очень долгой, но цель была достигнута: я стал режиссером.
- Говорят, что с Фрунзиком Мкртчяном вы очень разные...
- А мне кажется, что мы очень похожи. В целом мы оба похожи на мать, которая была удивительно доброй и чуткой женщиной. Людей своего окружения я сразу предупреждаю: «Я обладаю высокой ленинаканской внутренней культурой. И потому, прошу всех быть со мой чуткими». Фрунзик был всепрощающим, никогда ни на кого не держал зла, никогда ни с кем не сводил счетов. Он не был упрямым. Но что касалось творчества, то он будучи уверенным в собственной правоте, упорно доводил дело до конца. Работать с Фрунзиком было очень непросто. По поводу каждого случая он мог предложить целый каскад наиинтереснейших версий, одна заманчивее другой. А в такой ситуации, если режиссер не знает, чего он хочет, то может растеряться, а после монтажа может выясниться, что во всем фильме доминирует один только Фрунзик. Именно так произошло в фильме режиссера Эрнеста Мартиросяна «Хачкары». Артист – эгоист. Он всегда стремится к тому, чтобы его роль в фильме все больше росла. И если режиссер не сумеет его удержать, то пиши - пропало. 
- Что вы скажете по поводу «армянского кино»?
- В советские годы «армянское кино» обладало высоким рейтингом. На киностудии «Арменфильм» изготовлялось всего 4-5 фильмов в год, а на «Мосфильме» - 60-70. Но как правило, на самых разных международных кинофестивалях армянские фильмы получали самые почетные призы и награды. Благодаря таким выдающимся кинорежиссерам как Мальян, Довлатян, Ерзинкян и некоторым другим, на «Арменфильме» создавалось сугубо «армянское кино» . Теперь условия жизни изменились. Мы на пути создания нового государства. Но несмотря на то, что в результате столь сложных преобразований, когда на краю гибели оказались и культура, и наука, и другие отрасли, киностудия «Арменфильм» продолжает делать фильмы, которые как и прежде удостаиваются призов Это говорит о великих достижениях нашего кинематографа. Вероятно, «армянское кино» с учетом сегодняшних тенденций вынуждено будет несколько видоизменить свой язык, возможно путь этот будет нелегким и тернистым. Но я убежден в одном, как бы не стали складываться пути развития нашего кино, оно рано или поздно непременно обретет именно ту форму, которую мы все с достоинством будем называть нашим отечественным кинематографом. 
- В ваших фильмах очень много трагических сюжетов, которые сочетаются с легким комизмом. Откуда вы черпаете материал для своих фильмов?
-Что касается фильмов, которые снимаю я, то я делаю их для своего народа. Меня не беспокоит, будут ли мои фильмы в той же мере восприниматься другими нациями. Но я знаю, что когда фильм действительно удался, то его, как правило, без всяких преград, начинают воспринимать все нации и народы. Я счастлив уже тем, что мой народ любит мои фильмы. Именно благодаря этому моя жизнь становится осмысленной. Все мои фильмы, невзирая на то насколько удались, рождены в результате внутренней борьбы. Это фильмы, которых я не мог не сделать. Я не мог, например, не рассказать о лучших мужьях нашего города, ушедших на войну, не рассказать о страданиях женщин, мужья которых не вернулись с фронта, не рассказать о величайшей трагедии ленинаканского землетрясения. Все мои фильмы – это моя автобиография. Как-то Фрунзик Мкртчян поехал в Турцию увидеть город Ани. Когда он вернулся обратно, громко рыдая, сказал мне: « Або, можешь ли ты себе представить, что когда я при возвращении обернулся, чтобы в последний раз окинуть прощальным взглядом Ани, мне показалось, что все наши армянские церкви грозят мне пальцем». Фрунзик обладал удивительной способностью смотреть на мир со смехом и с поразительно чистой совестливостью.

Зулумян Арутюн