Агаси Шабоян (1920 - 2004)
Ծնվել է Ալեքսանդրապոլում (այժմ` Գյումրի):
1941թ-ից եղել է Լենինականի ֆիլհարմոնիայի մենակատար և բալետմայստեր,
1949-51թթ` երկաթուղայինների Սևյանի անվան մշակույթի պալատի (1951թ.` տնօրեն) երգի-պարի,
1951թ-ից` «Շիրակ» (2000թ-ից` Ա.Շաբոյանի անվան) ժողովրդական պարի անսամբլների գեղարվեստական ղեկավարը: Բեմադրել է «Հովիվների պարը», «Նազպար», «Քոչարի», «Շորորա», «Գյումրվա հարսանիք», «Ալագյազ» և այլ պարեր, «Փառք հայրենիքին» սյուիտը: Հեղինակել է «Կոմիտաս», «Երազ տեսա», «Ցնծություն» և այլ պարային բեմավորումներ:
1965թ. նկարահանվել է «Շիրակի մեղեդիները» ֆիլմում: Ղեկավարել է Շիրակի, Ջավախքի պարային անսամբլներ, ստեղծել պարարվեստի իր դպրոցը:
1961թ. արժանացել է Հայաստանի վաստակավոր արտիստի,
1996թ.` Գյումրիի պատվավոր քաղաքացու կոչումներին,
1999թ.` ՀՀ «Մովսես Խորենացի» մեդալի:
Մահացել է Գյումրիում 2004 թվականին
Если Агаси Шабоян не успевал выйти навстречу, ты, в первую очередь, должен был повидиться с ним. Помнишь из Москвы ты написал ему письмо и подписался – Фрунзик Шабоян ? Ты ведь не ошибся ? Нет, нет, ты попросу отождествил вас обоих, слепил, а потом получил Агаси Мкртчяна и Фрунзика Шабояна.
“ Агаси-джан я же хорошо знаю твое бахвальство, очень благодарен, что ты уважил мою память и отметил свое 70-летие, которое мы годами раньше отметили по телевидению. Тебя поздравляет и целует Фрунзик Шабоян. Дорогой брат, Агаси Мкртчян, целую тебя беспрерывно до 2000 года.
Осталось мало, мало, очень мало,
Переплыли море, осталось озеро,
Одно лишь дерево, лишь веточка и куст,
И что еще осталось в этой жизни ?
Встретимся у берегов Арпачая.
Твой брат Фрунзик Шабоян”.
От этого письма, написанного карандашом, веяло теплотой, любовью и нежностью. Одним из ярких свидетельств вашей близости было также приветствие Шабояан стихотворными строками на вечере твоего чествования в Ленинаканском театре. На этом торжестве он прочитал посвященную тебе свою, скажем, пародию, приветственное слово или полушитливые пожелания. Потом (по видимому заранее договорился с мызыкантами) пригласил тебя на танец. Какой это был танец! Он покорял легкими движенияни профессионала, а ты свойственной твоей натуре застенчивостью движений, и весь зал наслаждался гармоничной наполненностью действа двух любимых гюмрийцев.
Фрунз-джан, мой брат,
Хочу, чтоб зазвучала сейчас зурна,
И пьяными остались бы мы до утра,
Сели вы фаэтон, по улицам покатили,
До края вот того ущелья бы дошли.
Чтоб сладкий голос матери твоей, Санам,
Позвал бы нас из барака текстильной фабрики,
Чтоб мы с Мушегом сели бы за стол веселья
На Арпачайском берегу,
И возвращаясь, мы вошли бы в сад,
Чтоб издали смогли бы посмотреть на Зограбяна и Цолака,
С Николом репетировали бы до утра.
Хочу, чтоб зазвучала сейчас зурна,
Все мысли ветру бы отдав,
Мы зактружились бы в вихре танца до утра,
Поели бы яглы, попили бы пивка у Амо,
Поели бы кялы в пекарне нашего Симона,
Накрыли стол и собрали друзей бы наших,
И песню завели бы вместе мы.
Хочу, чтоб зазвучала сейчас зурна,
Чтоб мы дошли до краешка земли,
Под звук мелодии прошедших дней,
С героями твоих ролей, со свежим ветерком Кавказских гор.
Сев в фаэтон, по большой сцене жизни твоей прошлись,
И сорвали бы мы аплодисменты всех народов,
И пьяные любовью ихней, нашей,
До конца века наступающего осталось бы.
P.S.
Спустя годы в Гюмри я беседовал с Агаси Шабояном. Он был на репетиции детского ансамбля танца (названного его именем). Рождественские дни закончились, Мастер болел и потихоньку поправлялся. Прошла всего неделя, как Артист ушел из земной жизни, и у Мастера было пусто на душе. Он не говорил о себе, он говорил о “своем Фрунзе” и плакал. Этот великий гюмриец не скрывал своих слез и жаловался на свою болезнь: “Я не смог попрощаться с моим Фрунзом, лежал больной.
Интересно, Фрунз простил меня ? Я отсюда попрощался с ним, вспомнив все-все подробности наших встреч: какие это были дни, мой Фрунз был с нами, а мы гордились им. Это был праздник, настоящий праздник. Когда уезжал из города, мы скучали по нему. Как я скучаю...”.
… Сейчас они оба в небесном царстве, интересно, нашли друг груга...?
Из книги Оганеса Папикяна и Шушаника Саакяна “Я ВАМ ОДИН УМНЫЙ ВЕЩЬ СКАЖУ”
Տարիներ անց Գյումրիում զրուցում էի ԱՂԱՍԻ ՇԱԲՈՅԱՆԻ հետ: Պարի մանկական անսամբլի (իր անվամբ էր կոչվում) փորձն էր նայում: Ծննդյան տոները նոր էին ավարտվել, Վարպետը հիվանդություն տարելու կամաց-կամաց ապաքինվում էր: Ընդամենը մի շաբաթ առաջ էր ՄԵԾ Արտիստը հեռացել երկրային կյանքից, եւ Վարպետի սրտին չէր կպչում ոչ մի բան:
ԵՎ նա իր մասին չէր խոսում, խոսում էր «իր ՖՐՈՒՆԶԻ» մասին ու լաց էր լինում:
Այդ Մեծ Գյումրեցին չէր թաքցնում արցունքները եւ բողոքում էր իր հիվանդությունից. «ՖՐՈՒՆԶԻՍ հրաժեշտ չկարողացա տալ` հիվանդ պառկած էի: Տեսնիս ՖՐՈՒՆԶՍ ինձի ներե՞ց... Ես նրան այստեղից հրաժեշտ տվեցի` հիշելով մեր հանդիպումների բոլո՜ր-բոլոր մանրամասները` ինչ օրեր էին, ՖՐՈՒՆ.ԶՍ մեզ հետ, մենք` հպարտ նրանով: Տոն էր, է՜, տոն: Հենց քաղաքից գնում էր, կարոտում էինք: Ա՜յ քեզ կարոը...»:
... ՀԻմա երկուսն էլ երկնային թագավորությունում են, տեսնես' զտե՞լ են իրար...