«ВАШ ПАСПОРТ, ТОВАРИЩ... МИМИНО»

Летом восемьдесят пятого Фрунзик Мкртчян пришел на студию «Ереван» с предложением экранизировать спектакль сундукяновцев, поставленный по пьесе Горького «На дне». Спектакль на армянском языке, снятый прямо со сцены, это, разумеется, не фильм, на производство которого непременно должно быть разрешение Москвы. Он представил сценарномонтажный план, на который с ним и был заключен договор. А уж потом началась «история»... Выяснилось вдруг, что никакого такого спектакля нет в сундукяновском театре, что сценарномонтажный план Фрунзика это, по существу, оригинальный сценарий двухсерийного фильма, более того, с эпизодами, которых нет в самой пьесе Горького. За сценарный план Фрунзику полагались копейки. Ему предстояло снять не готовый спектакль, идущий в театре, а новый художественный фильм по мотивам пьесы русского писателя. Решить такие проблемы без разрешения Москвы, без включения фильма во всесоюзный план производства было практически невозможно.
И вот мы в Москве Фрунзик, я и Рудик Нерсесян.
Запрет на алкогольные напитки к тому времени уже был снят, и у каждого московского гастронома тянулись километровые очереди... В одни руки выдавалось по две бутылки водки. Ни я, ни Рудик, конечно, не смогли бы пробиться сквозь «железно соблюдаемую очередь». Я видел, как из магазина вытолкнули нарушителя генерала в лампасах. И все же на ужин, как мы думали, не мешало бы иметь хотя бы бутылочку водки. Кто за нею пойдет? Несомненно, Фрунзик...
Фрунзика знала вся Москва, и вся Москва здоровалась с ним. Почему бы ему не сделать попытку? Он пошел, а мы с Рудиком следим, что будет... Прошел он один кордон, второй... Все в очереди ему улыбаются, протягивают руки. А главное расступаются, чтобы он свободно прошел...
Чтобы купить две бутылки водки, в очереди надо было простоять не менее трех—четырех часов. Фрунзик вышел из Все магазина через пять минут. А в сеточке у него три бутылки...
Ровно в двенадцать следующего дня нам надо было быть у начальника Главка. Поехали на Шаболовку. Бюро пропусков... В дверях — два милиционера. Увидев Фрунзика, зашептались...
— Мимино...
Девушке, сидевшей за письменным столом, в малюсенькое окошко я протягиваю свое удостоверение. Она выписывает мне пропуск, а Фрунзик тем временем, сунув руки в карманы, расхаживает по «комендантской». Девушка из своего закутка поглядывает на Фрунзика и, что—то, очевидно, вспомнив, не может удержаться от улыбки.
— Товарищу Мкртчяну тоже пропуск ? — спрашивает она
— Конечно, Фрунз, дай паспорт...
Фрунзик пошарил по карманам.
— А у меня нет паспорта.
Девушка побледнела.
— Как это нет? Я же вам пропуск уже почти выписала...
— Ну и хорошо, говорит Фрунзик. — Дайте его мне...
— Я не могу. Мне нужен ваш паспорт.
Она подняла телефонную трубку и куда—то позвонила.
— Сейчас, — сказала она, придет начальник режима.
Минуты через три в бюро пропусков появился мужчина в гражданской форме.
— В чем дело? — строго осведомился он. — Что тут происходит?
— Товарищ майор. — робко заговорила девушка. — я на этого гражданина выписала пропуск, а у него нет при себе паспорта. Не знаю, как быть...
— Нет паспорта, значит — не пропускать. – отчеканил майор. — Паспорт всегда должен быть при человеке, а если паспорта нет, какой тут может быть разговор?
И тут Фрунзик, стоявший спиной к майору, обернулся. Майор узнал его, и на его добродушном лице заиграла широкая улыбка.
— Товарищ... Мимино. ֊ заикаясь проговорил он, что же вы тут стоите? Проходите, пожалуйста. — И милиционерам: — Пропустите товарища Мимино! Надо же, а, — не скрывая радости суетился майор. — Ну и встреча...
— Так у него—то и нет паспорта, товарищ майор, — пояснила девушка. — Это я ему пропуск выписала...
Лицо майора как—то сразу стало серьезным.
— Это не—хо—ро—шо. — протянул он. — Человек должен всегда быть при паспорте. Что же нам делать?
— Надо ею пропустить. — сказал я майору. Ведь вы же его знаете.
Майор кинул на меня испепеляющий взгляд.
— Что из того, что я его знаю? Его, наверное знает вся страна ... Но если у человека нет паспорта? — И сердито вскинув брови спросил: –А вы собственно, кем будете?
— Я — его товарищ. Мы пришли вместе. Нас ждет начальник Главка. Я — главный редактор
— Таак, — снова протянул майор. И обращаясь к Фрунзику: — Это очень даже плохо, что вы без паспорта, товарищ … Мимино
— Так же его знаете, снова попытался я что—то растолковать майору.
— Послушайте, гражданин, — гневно сверкнув глазами, прошептал майор. — «Я вам скажу одну умную вещь, только вы не обижайтесь». Вы понимаете, какую вы глупость порете? Как это раскумекать — «вы его знаете»? Да я пол—Москвы знаю, что я прикажете — всех сюда пускать без паспорта?
— Послушай, друг, — коснулся плеча майора Фунзик, давай я сам тебе одну умную вещь скажу... Мы пришли по делу. Нас ждет большой человек. Ты тоже человек. я тоже человек... Ты понимаешь?
— Извиняюсь, товариш Мкртчян, любезно улыбнувшись, проговорил майор, — вы — не человек... Это я — человек, он — человек, а вы — народный артист СССР, вы — Мимино!.. Не были бы вы Мимино, не были бы Мкртчяном, да я бы вас даже на артиллерийский выстрел не подпустил бы к Шaбoлoвкe... А сейчас, значит, сделаем так... — Он глубоко задумался и, обернувшись ко мне, сказал: — Вы — главный редактор, у вас есть документы, верно? Так вот... берете товарища Мимино под свою персональную ответственность... А завтра приводите его снова сюда, но уже с паспортом. Договорились?
— Конечно, обрадовался я, — как скажете, товарищ майор.
Мы с Фрунзиком побывали у Дмитрюка. Решили все вопросы с фильмом и... ушли. А на следующий день я снова приехал на Шаболовку. Увидев меня, девушка из бюро пропусков облегченно вздохнула:
— Наконец—то пришли... А я уж думала, не придете. A где ваш товарищ?
— Он не пришел...
Немного спустя я уже объяснялся со вчерашним майором.
— А где товарищ Мимино? — спросил он.
— У него дела в театральном обществе...
— Дела, говорите? Так вы же обещали его сегодня привести ? Ведь я же вчера пропустил его под вашу ответственность.
Я на полном серьезе:
— А что, товарищ майор, у вас тут что—то случилось?
— Как вас понимать?
— Ну, взрыв, скажем...
Начальник режима, зловеще глянув на смирно стоявших я дверях милиционеров, на сжавшуюся вдруг от cтpaxa девушку из пропускного бюро, смерив меня презрительным взглядом сказал—
— Взрыв, говорите, да? Какой взрыв, а? Да вы хоть соображаете, что... болтаете? Да я же вас... за этот взрыв... и вообще — Помолчав: — Ну. ладно, где паспорт ?
— Чей паспорт?
— Товарища Мимино.
— Я же вам объяснил. он пошел...
— А как мне быть? Ведь я же вчера пустил его на территорию? А как быть вот этой особе? Она ведь на него вчера пропуск выписала, который остался незаполненным? Вы понимаете, что это такое?
— Пусть она порвет пропуск... и делу конец!
— Порвет? переспросил он сорвавшимся от волнения голосом. — Вот так возьмет и порвет, да ?
Я, видать, сказал что—то доселе неслыханное. Девушка в недоумении смотрела на милиционеров, милиционеры — на девушку. и все они вместе — на вот—вот готового сорваться на крик майора.
— Так, так, так, — пропел он голосом, ничего хорошего не предвещавшим. — Давайте—ка, лучше, гражданин, пройдем со мной...
— Куда ?
— Вон в то зданьице. Там у меня кабинетик. Там и продолжим разговор.
— Товарищ майор. — сказал я примирительно. – я главный редактор... Я и товарищ Мимино приехали из Армении. Нас вызвал начальник Главного управления Дмитрюк Анатолий Никитич... Мы по поводу фильма...
— Пройдемте, гражданин, вон туда, повторил майор, — Там все и выясним ֊ кто главный, почему — главный, кто — Мимино. кто вызвал, зачем вызвал, откуда приехали, кто начальник, кто Дмитрюк... Все выясним.
Мы долго объяснялись с майором. Наконец он поднял телефонную трубку, попросив меня выйти из кабинета... Минут через десять я уже был у Дмитрюка.
— Слушай, — сказал он мне, что это вы там с Фрунзиком натворили? Звонил начальник режима, жаловался. Обманули, мол, вы его, пытались склонить к нарушению служебного долга. И еще грозились что—то взорвать... Что это вы взорвать хотели?

Сергей Арустамян
из книги “Хроники смутного времени”

Фотографии из семейного альбома Сергея Арустамяна сделаны во время обсуждения кинопроб к фильму "НА ДНЕ"